Текст:Олег Кирьянов (Сеул-Косон)

      «Видите прямо на противоположном холме крупное приземистое серое строение? Это наблюдательный пункт армии КНДР. Именно туда в 2014 г. приезжал северокорейский лидер Ким Чен Ын, руководил артиллерийскими стрельбами и учил своих солдат, как надо правильно стрелять по нам, - сказал старший сержант южнокорейской армии по фамилии Пак, взяв на себя роль экскурсовода. – А вот виден совсем уже рядом блок-пост северян – до них от нас всего лишь 1700 метров, а до самой границы - полтора километра», - буднично произнес он, поправляя шлем и автомат с полным боекомплектом. Стоявший рядом солдат, внимательно слушая слова сержанта, тут же «выхватывал» большой камерой указанные объекты и выводил изображение на экран крупным планом, позволяя видеть многое в деталях.

На самой передовой

            Командование пехотного полка «Кымгансан» Вооруженных сил Республики Корея пошло навстречу просьбе нескольких иностранных журналистов и разрешило побывать нам на «717-м наблюдательном посту» (717 НП), который является главным опорным пунктом армии Юга на самом северо-восточном участке межкорейской границы. Территориально он находится в уезде Косон провинции Канвон, а в трех километрах начинается Восточное (Японское) море, прекрасно видное из 717 НП. Посещение этой воинской части обычным людям теоретически возможно, но для этого необходимо подавать за месяц заявку, которую одобряют далеко не всем. В последние дни 717 НП был вообще закрыт для посторонних в связи с «особой обстановкой на границе», но для восьми иностранных журналистов южнокорейские военные сделали исключение, согласившись показать «передовую».

Несмотря на живописнейший вид в стиле «мечта художника и источник вдохновения для поэта» этот район считается одним из самых «беспокойных». Здесь неоднократно случались различные происшествия. Об этом, кстати, напоминала и надпись, которую мы увидели, забираясь вверх по крутой дороге к 717 НП: «Не теряй бдительности! На этом месте в 1971 г. был уничтожен вражеский солдат!» По бокам дороги везде стояли таблички с надписями: «Внимание, мины! Минные поля имеют неучтенные взрывные устройства!» По этому поводу раньше пояснил знакомый южнокорейский офицер: «Приграничная зона действительно нашпигована минами. Часть из них «мигрируют» - как из-за движения почвы, так и в сезон сильных дождей. Точных карт минных полей нет, а потому действительно обочины очень опасны, иногда «смертельные подарки» выкидывает и на дорогу, так что там стоит быть очень аккуратным».

            Если судить по надписям, военным, которые были всегда при оружии, врытой в землю технике, а также находящейся буквально под боком границе, где блок-посты «северных соседей» были видны невооруженным взглядом, то обстановка была весьма напряженной. Кроме того, пару дней назад представители военных ведомств как Южной Кореи, так и США заявили о «высокой вероятности вооруженных провокаций со стороны Севера». Сопровождавший наш старший лейтенант Ли, смущенно попросил «уважаемых журналистов» забыть о каких-либо камерах во время нахождения на 717 НП, напомнив как раз о «напряженной обстановке».

            «Еще два года назад наш 717 НП был самым передовым блок-постом, то есть точкой, которая находится ближе всех к границе и должна в случае войны первой же принять удар. Потом блок-пост передвинули ближе к границе, там круглосуточно дежурят наряды, а здесь мы создали что-то типа опорной базы», - пояснил Ли.

- Ваши начальники по телевизору два дня назад сказали, что есть высокая вероятность провокаций со стороны КНДР. Есть какие-либо признаки подготовки северян к этому? – поинтересовался я.

-А вот это секретная информация, не имею право говорить про это, - тут же ответил офицер.

-Но если ваши же генералы говорят про «высокую вероятность провокаций» публично, значит это уже не такой секрет?

-Извините, начальникам виднее, а вот я не могу говорить на эту тему, - повторил военный

- А про остальное спрашивать можно?

-Про остальное – что угодно, только не требуйте оперативную карту укрепрайона, - пошутил лейтенант.

По словам офицера, здесь размещены два взвода солдат под командованием пяти офицеров, которые и отвечают за охрану этого участка границы. Судя по рассказам, «скучать не приходится». Именно у них пару лет назад произошел несколько конфузный инцидент, когда к южнокорейскому блок-посту вышел солдат-перебежчик из КНДР, которому пришлось барабанить в дверь , чтобы его заметили южане и приняли. Регулярно бывают случаи и перехода северокорейских граждан.

- Вон, видите пару домов, поля, хозяйственные постройки? – спросил сержант Пак, попросив рядового через камеру покрупнее показать удаленный километров на семь участок. – Там и живут, как мы считаем, военные КНДР и их семьи. Оттуда и прибегают некоторые.

Наш солдат-«видеоператор» навел камеру на одну из дорог, по которой не спеша шли трое северокорейских солдат. Причем шли они очень расслабленно и спокойно. «Наверное возвращаются с дежурства со своего блок-поста», - буднично прокомментировал Пак.

-Наверное всегда жить в напряжении приходится? Северяне же иногда «пошаливают»! – спросил один членов нашей журналистской группы.

-В самом начале было немного, а теперь привык. Да все быстро привыкают, хотя, конечно, у нас порядки построже, чем в тылу, - сказал лейтенант.

Солдаты и офицеры находятся на этих «выдвижных опорных пунктах» по полгода без права ухода в увольнение – только в расположении части и все.

-Как на подводной лодке что ли? – спросил я у офицера.

-Практически. Только пространства все же чуть побольше, а так – да, ограниченное пространство и никаких поездок на отдых.

Если же судить по общему настрою, то солдаты «привыкли к особой ситуации». Буквально минут через десять после нашего приезда к опорному пункту подъехала передвижная военная автолавка, которую радостно окружили несколько солдат. Встречать они эту «манну небесную» они выбежали прямо в шлепанцах. Они закупились печеньем, сладостями, какими-то бытовыми мелочами и пошли, что-то активно обсуждая, обратно в казармы.

-          Доплачивают за «особые условия службы? - спросил у офицера, который, судя по настрою, действительно был готов отвечать на любые вопросы за исключением «карт укрепрайона» и «признаков подготовки КНДР к провокациям».

-          Доплачивают и заметно, но зато вот «полгода на подводной лодке», - снова пошутил он.

Непростой путь к объединению Кореи

Вдали отсюда хорошо видны отроги гор «Алмазных гор» - Кымгансан, которые прекрасно известны каждому корейцу. Этот горный массив считается самым красивым на Корейском полуострове, но после раздела Кореи на две части он полностью оказался исключительно в КНДР. Южнокорейские солдаты из 717 НП любуются на него каждый день, хотя бы и через оптику прицелов, но и обычным глазом хорошо видны. А их полк назван «Кымгансан» тоже не случайно. Уверены, что рано или поздно и те горы будут под контролем Сеула.

По стечению обстоятельств буквально пару месяцев назад мне довелось смотреть на эту же часть границы с «обратной» - северокорейской стороны. Сопровождавшие северяне точно также говорили, что «совсем рядом граница» и «уже вот-вот тут скоро начинается территория Южной Кореи», а «те холмы – уже южнокорейские».

-Ну и как там горы? – поинтересовался лейтенант, когда я ему поведал об этом.

-Красивые, сами же знаете!

-Разве что понаслышке. Хотелось бы разок посмотреть…

Эта часть границы известна не только своими видами, сочетающие горы, скалы и море, но и тем, что именно здесь вплоть до 2008 г. проходила одна из главных дорог, которая, как тогда казалось, приближала объединение двух Корей. Сержант Пак показал на идущую внизу под холмом асфальтовую дорогу: «По ней и ездили в горы Кымгансан наши туристы. Тогда поток был достаточно активный, но после инцидента с гибелью нашей туристки в КНДР в 2008 г. все прекратилось», - сказал он. – Инфраструктуру с нашей стороны поддерживаем в рабочем состоянии. По поводу северян – не знаем», - отрапортовал военный.

При подъезде к этой воинской части мы проехали еще один «памятник прекратившемуся межкорейскому сотрудничеству»: выстроенный явно «с запасом на будущее» большой «межкорейский центр въезда-выезда». Именно через него до 2008 г. уезжали в КНДР и возвращались обратно южнокорейские туристы. Тогда было очень оживленно, теперь же въезд перекрыт многочисленными ограждениями и колючей проволокой. Впрочем, как нам опять пояснили, «хотя оборудование законсервировано, но все находится в рабочем состоянии».

- Когда объединяться-то будете? – спросил перед отъездом я у улыбчивого южнокорейского лейтенанта Ли, чем-то неуловимо напоминавшего своего коллегу из КНДР, который год назад выполнял роль моего экскурсовода при поездке на северокорейскую часть ДМЗ в районе Пханмунчжома. Оба офицера были приветливы и улыбчивы, и постоянно напоминали, что они «за мир и дружбу корейской нации».

-Это вопрос к политикам. Мы же должны границу охранять и, если говорить громко, то «Родину защищать», а потому спросите у них. Да вы и сами всё прекрасно знаете, раз в Корее работаете, - со вздохом ответил молодой офицер как-то погрустнев.

-Но объединяться надо? Или лучше по отдельности жить?

-Конечно объединяться надо, но когда это все произойдет – не знаю. Мы сейчас повезем вас уже на «Смотровую площадку объединения», которая открыта для обычных посетителей. Виды оттуда почти такие же, как и от нас, но зато фотографировать можно. Заодно спросите и школьников наших про объединение – их часто возят на эту площадку на экскурсии. Может они вам что-то расскажут, - сказал лейтенант Ли, пожимая на прощание руку.

На «Смотровой площадке объединения» действительно было полно школьников, которые заливисто хохотали и делали многочисленные «селфи» на фоне северокорейских гор Кымгансан. Если на 717 НП все плакаты говорили о том, что «враг рядом и не дремлет», то здесь больше напоминало обычную туристическую достопримечательность. Впрочем и здесь были характерные экспонаты вроде танков и самолетов, а также любопытные надписи, гласившие, что это «последняя кофейня Южной Кореи» или «последний туалет», имея в виду, что дальше – Северная Корея.

Тут же расположились алтари для буддистов, протестантов и католиков. Здесь часто ведут службы с молитвами об объединении корейской нации. Два раза в год, когда в у корейцев принято поминать предков, сюда же приходят те южане, чьи родственники остались «по ту сторону» - в КНДР. Глядя на горы Кымгансан, они совершают обряды и опять же желают встретиться с собратьями по крови.

Южнокорейские школьники, когда с ними удалось разговориться и спросить про объединение с Севером, фактически повторили слова лейтенанта Ли: «Объединяться конечно надо! Но кто же может сказать, когда это будет?!. Политики никак не могут договориться – вот и смотрим на Север с таких площадок и не можем пообщаться лично», - сказали чуть ли не хором четверо парней и девчонок, которых привезли на «Смотровую площадку объединения» из Тэчжона.

   На одном из склонов холма, обращенного в сторону КНДР, кусты были высажены таким образом, что образовывали огромную надпись на корейском языке, которая обозначала «объединение». Как минимум официально цель Сеула – объединение нации. В разговорах северяне тоже постоянно говорили о том, что «хотят жить вместе с собратьями из Юга», только вот путь к этому, получается, непростой. Пока же с обеих сторон друг на друга военные Юга и Севера смотрят через оптику прицелов и заграждения из колючей проволоки, а ДМЗ остается до сих пор самой охраняемой границей в мире, по обе стороны которой лежат несколько миллионов мин.